Второй допрос Орацио Джентилески.
14 сентября 1603 г.
Вопрос. Не прибавит ли дающий показания чего-либо к тому, что было им показано на первом допросе?
Ответ. Говорить мне сегодня нечего, ибо до сих пор мне не известно, по какой причине я здесь нахожусь.
Вопрос. Знает ли дающий показания каких-либо живописцев, проживающих в городе, и кого именно?
Ответ. Мне известны все живописцы, проживающие с некоторых пор в Риме, и в первую очередь наиболее выдающиеся.
Вопрос. Пусть же он назовет наиболее выдающихся живописцев и пояснит, почему он их считает таковыми.
Ответ. Наиболее выдающимися живописцами я считаю Джузеппе [д'Арпино], Аннибале Карраччи, Джованни даль Борго, иль Помаранчо, Микеланджело да Караваджо, Дуранте даль Борго, Джованни Бальоне и других; всех первоклассных сейчас не припомню.
Вопрос. Есть ли среди живописцев враги или друзья дающего показания?
Ответ. Я Друг всех этих живописцев, хотя и возникает среди нас некоторое соперничество: например, когда я написал образ св. Михаила Архангела для церкви Сан Джованни де Фьорентини, он [Бальоне], соревнуясь со мной, поместил насупротив другой образ с Божественной любовью, а написал он его, соперничая с Земной любовью Микеланджело да Караваджо; Божественную любовь эту Бальоне посвятил кардиналу Джустиниани. Если я не ошибаюсь, работа его понравилась меньше, чем работа Микеланджело, тем не менее, как я слышал, кардинал пожаловал ему за нее (золотую) цепь. В работе этой много недостатков, на которые я ему указывал: так изобразил он там взрослого человека в доспехах вместо обнаженного мальчика; впрочем, позднее он написал там еще одну фигуру совершенно нагую.2
Вопрос. Приходилось ли дающему показания беседовать с вышеназванными живописцами и как давно разговаривал он с названными Джованни Бальоне и Микеланджело Караваджо?
Ответ. После истории со св. Михаилом я с названным Джованни Бальоне больше не беседовал, да я мало разговаривал с ним и раньше,. потому что, гуляя по Риму, он всегда ждет, чтобы я снял шляпу первым, а я — чтобы он снял шляпу первым. Таков же и Караваджо: хоть мы с ним друзья, он всегда дожидается, чтобы я с ним первый поздоровался. Стало быть, хоть они оба — мои приятели, общего у нас мало. С Караваджо я не разговаривал месяцев шесть или восемь, несмотря на то, что посылал он как-то ко мне домой за рясой капуцина и парой крыльев, прося их ему одолжить; а дней десять тому назад он мне их вернул.
Вопрос. Известны ли дающему показания какие-либо недоброжелатели Джованни Бальоне, порицающие его работы?
Ответ. Что о Джованни Бальоне плохо говорят, мне неизвестно. А недостатки в его работах порицают те, кто их видел: так у нас, живописцев, принято, ибо у каждого есть свои недостатки, и в моих работах можно найти изъяны.
Вопрос. Известен ли дающему показания кто-либо, восхваляющий все без исключения работы названного Джованни Бальоне?
Ответ. Живописцев восхваляют обычно их ученики, почитающие их величайшими на свете мастерами; что же до Джованни Бальоне, то у него один — человек уже в летах, некий Томассо или Мао, который расхваливал его работы, особенно образ, написанный для [церкви] Джезу, так, будто он его ученик.
Вопрос. Известен ли дающему показания кто-либо, отзывавшийся дурно о названном Джованни Бальоне и его работах?
Ответ. Я лично названного Джованни Бальоне как человека никогда не бранил, а лишь высказывал свое мнение о его работах, как это делают и другие живописцы...
Вопрос. Упоминал ли дающий показания в записке о цепи, которую носит упоминавшийся Джованни?
Ответ. Право, синьор, не помню, упоминал ли я в записке о цепи, которую названный Джованни носит на шее. Я, конечно, обещаю вам подумать, упоминал ли я о цепи, которую Джованни носит на шее... Может, я и впрямь писал такие слова, как «эти потроха», «эти цепи»; почерк как будто бы мой. Признаю, что письмо написано в моем духе: я действительно писал и о дурной погоде, и о своей обиде, но о цепях и о потрохах — вряд ли.
Вопрос. Не известно ли дающему показания о том, что названный Джованни подвергался насмешкам по поводу упоминавшейся цепи, и если известно, то произносились ли эти насмешки устно или излагались письменно?
Ответ. Мне не известно, чтобы кто-либо когда-нибудь устно или письменно насмехался над названным Джованни Бальоне из-за названной нагрудной цепи.
Вопрос. А известно ли дающему показания о том, что сочинялись какие-либо стихи на итальянском языке, направленные против кого-либо из живописцев, и в частности против названного выше Джованни Бальоне?
Ответ. Я никогда не слышал и никто мне не говорил, будто кто-то сочинял стихи на народном языке о названных Джованни и о Томассо по прозванию Мао.
(После чего дающему показания было заявлено: не может того быть, чтобы дающий показания ничего не знал о стихах, в которых упоминалось о цепи, о которой говорится и в письме дающего показания.)
Ответ. В первый раз слышу о том, чтобы о Джованни сочиняли стихи и что в них упоминалось о цепи. (В заключение следует: «Я, Орацио Джентилески, подтверждаю, что показывал правду».)
25 сентября 1603 г.
В защиту Микеланджело Меризи да Караваджо, заключенного в Торре ди Нона за приписываемую ему клевету, против [иска]. Высокоуважаемый Управитель [Рима], изменяя [прежний] приказ, который он утвердил. ...сказал Высокоуважаемому Господину Послу наиболее Христианнейшего Короля [послу Франции], что он освободит заключенного в течение следующего месяца [по просьбе] указанного Высокоуважаемого Господина и Его Двора и что заключенный тем временем не будет совершать никаких преступлений под [угрозой] наказания и предписания Управителя... не будет оставлять места жительства без письменного разрешения под страхом наказания галерами...3
1 Ludovici, р. 158
2 Орацио Джентилески говорит о картине Бальоне «Любовь Небесная и Любовь Земная» из коллекции Джустиниани (ныне в Берлине, Государственные музеи). Что касается «Земной Любви» Караваджо, то, очевидно, имеется в виду его «Спящий Амур» (Флоренция, Палаццо Питти). Надпись на обороте картины: "Opera di Michelangelo Marise da Caravaggio in Malta 1608". Стилистически «Амур» близок к картине Караваджо «Св. Иоанн Креститель в пустыне» (Рим, галерея Боргезе). Второй экземпляр (вероятно, не подлинник) находится в Индианополисе (США), частное собр.
3 См.: Friedlaender, р. 279. Возможно, что вмешательство французского посла объясняется тем, что Караваджо работал для церкви, «принадлежащей французской нации», Сан Луиджи деи Франчези, в капелле, посвященной памяти французского кардинала Маттье Куантреля.
 Воссоздаем работу - Воссоздание цвета. |  Воссоздаем работу - Добавление тона. |  Воссоздаем работу - Предварительный рисунок. |